Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Школьные годы. Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Родной дом. Пак Чон Хи родился 30 сентября 1917 г. в многодетной семье, в деревне на юго-востоке Кореи в провинции Кёнсан неподалеку от города Тэгу. В 20 лет он закончил педагогический колледж и три года преподавал в начальной школе, после чего пошел добровольцем в армию. За прилежание был отправлен в Манчжурию в Военную Академию, по окончании которой в 1942 г. Пак получил звание лейтенанта, нося японское имя Масао Такаги. Корея в те годы была японской колонией.
О том, насколько Пак успел повоевать, известно крайне мало, поскольку служба в японской армии до сих пор расценивается в РК как коллаборационизм, тем более что военные действия в Манчжурии, в основном, были направлены против партизан, значительную часть которых составляли лица корейской национальности. Тем не менее, учитывая то, что на своем курсе он был лучшим, можно предположить, что успех сопутствовал ему и потом.
Существует даже легенда о том, что во время участия в антипартизанских мероприятиях в Манчжурии Пак Чон Хи лично сталкивался с Ким Ир Сеном на поле боя, но это – миф, призванный подчеркнуть историческое противостояние двух лидеров, которые в течение долгого времени олицетворяли два корейских государства.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Служба в Маньчжурии. После раздела страны в 1945 г. Пак закончил Военную Академию Южной Кореи, уже в 1946 г. подтвердил свое офицерское звание и, окончив курс за год, получил звание капитана. Молодой способный офицер привлек внимание американских оккупационных сил, но тут в его карьере случилась "заминка". Дело в том, что освобождение южной части Корейского полуострова, произошедшее без прямого участия советских или американских войск, подстегнуло левые настроения, тем более что при японцах между коммунизмом и оппозицией режиму ставился знак равенства. Коммунистическое движение было очень сильным, в том числе – в армии, и в конце сороковых годов левый уклон захватил и нашего героя. В 1948 г. Пак был руководителем коммунистической ячейки в Военной Академии, и после участия в восстании 1948 г. в Ёсу был приговорен военным судом к смерти.
События в Ёсу начались 19 октября 1948 года – после того, как размещенный там 44-й пехотный полк отказался отправиться на остров Чечжудо для подавления восстания. К солдатам присоединились гражданские лица и они даже провозгласили Народную республику, взяв под контроль пять населенных пунктов, в том числе два больших, причем в них успели поработать организованные повстанцами «народные суды». Восстание было подавлено 27 октября при помощи американских войск. По утверждению известного западного корееведа Хендерсона, при этом было убито около 2 тыс. военных и гражданских лиц, однако главным итогом восстания стало "закручивание гаек", с одной стороны, и рост недовольства и неустроенности в армии – с другой.
Пак Чон Хи был помилован по личному распоряжению президента Ли Сын Мана, который сделал это по просьбе корейских военных и своего американского военного советника Джеймса Хаусмана, отрекомендовавших ему Пака как "чертовски хорошего" солдата. После этого Пак выдал властям список коммунистических деятелей внутри армии (в том числе собственного брата Пак Тон Хи) и стал офицером военной разведки, занимавшейся их выявлением и уничтожением коммунистов. Тем не менее, вскоре из армии его изгнали.
Что стало причиной такой резкой перемены взглядов Пака, сказать трудно. Северяне объясняют это его природной подлостью и негодяйством (вполне конфуцианская трактовка), но можно заметить, что в условиях фракционной борьбы помилование Пака автоматически сделало его персоной нон-грата в кругу его бывших товарищей. Ведь если ему была дарована жизнь, значит он - предатель. Подобный элемент интриги часто встречается в китайской литературе, и у помилованного или отпущенного с миром остается два выхода – или покончить жизнь самоубийством, или присоединиться к тем, кто его освободил.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. В бытность армейским генералом. Впоследствии вопрос о левом прошлом Пака был тщательно затерт, и в начале 70-х годов американская журналистка Элизабет Понд из газеты The Christian Science Monitor, написавшая статью о его участии в коммунистическом движении, была выслана из страны. Однако этот этап его биографии, безусловно, наложил отпечаток на его дальнейшую жизнь, что станет видно из его преобразований уже в бытность президентом. Впрочем, в Корее я сталкивался и с такой точкой зрения, что Пак лично не был связан с коммунистическим движением и был или втянут в него братом, или просто арестован как брат одного из главных заговорщиков.
Во время Корейской войны 1950-1953 гг. Пак Чон Хи снова был призван на действительную военную службу, командовал дивизией, стал одним из лучших боевых офицеров армии Юга. В конце войны он получил звание бригадного генерала, а в 1954 г оказался в числе тех более 10 тыс. южнокорейских военнослужащих, главным образом офицеров, которые в 1953-1966 гг. проходили подготовку в американских учебных центрах. Пак прошел такое дополнительное военное обучение в Артиллерийской школе в Форт-Силл, после чего командовал несколькими южнокорейскими дивизиями, а в 1961 г. в чине генерал-майора занял должность заместителя командующего Второй армией.

Перед тем как рассказать о приходе Пака к власти в 1961 г., сделаем небольшое отступление и расскажем о том, что представляло собой на тот момент корейское офицерство и как оно расценило происходящее в стране в период Второй Республики, когда после свержения диктаторского, коррумпированного и проамериканского режима Ли Сын Мана к власти пришли представители "демократической оппозиции".
С начала правления Ли Сын Мана вплоть до начала Корейской войны подготовкой армии, и в частности военных кадров, никто специально не занимался. Война создала несколько странное противоречие между строгими порядками, принятыми в японской армии, и американским, весьма расхолаживающим, отношением к дисциплине, военному имуществу и т. п. Большинство боевых уставов не было переведено на корейский язык, а в армейском руководстве процветали фракционная борьба и коррупция. И после войны продолжались разбазаривание военного имущества, взяточничество и протекционизм, которые только увеличивали зависимость рядовых членов фракции от своего босса, покрывавшего в обмен на лояльность любые их проступки. Каждый генерал или высокопоставленный офицер имел своего рода помощника, младшего офицера, который был не просто его адъютантом, а как бы членом его семьи. Естественно, карьера такого помощника была тесно связана с карьерой начальника.
Ли Сын Ман также подливал масла в огонь, натравливая фракции друг на друга и создав в дополнение к военной контрразведке еще и Службу генерал-инспектора, которая вместе с Комитетом начальников штабов активно вела борьбу за власть в армии.
В вопросах обороны страны от внешней агрессии Ли Сын Ман более полагался на армию США, а во внутренних делах – на ультраправые полувоенные организации типа Корейского национального молодежного корпуса под руководством Ли Бом Сока, строившего эту организацию по образцу немецких штурмовиков (молодежь, правда, была в возраст от 25 до 35 лет).
К концу 50-х в офицерской среде отмечалось очень сильное напряжение между теми, кто получил военное образование из рук японцев, и теми, кто служил в разнокалиберных "партизанских" формированиях наподобие "Армии Возрождения", которых на территории Китая или Америки было достаточно. Первые, безусловно, отличались большим профессионализмом, и в их головы были вбиты принципы японской муштры и того патриотического воспитания, которое практиковалось в японской армии. Последние, как правило, были старше по возрасту, не прошли той суровой военной школы, которая была у японцев, но, из-за своих гипотетических заслуг в борьбе с японскими поработителями, "будучи более почитаемы за патриотизм, чем за профессиональные навыки", занимали более высокие посты и отличались большей политизированностью – наследием той фракционной борьбы, которую они вели друг с другом до освобождения.
Замечу, что офицеры "японской школы" обычно обращали внимание не столько на современные методы управления, сколько на воспитание патриотизма и духа верности службе, а также – на невмешательство армии в политику. Такое же отношение отмечалось и в среде курсантов Военной Академии, которая открылась 1 января 1952 г. Обучение там шло уже по американскому образцу, но корпоративный дух там был весьма силен, и многие курсанты бредили идеей "армейского очищения". Так, когда сын спикера Национальной Ассамблеи не сдал экзамен и был отчислен, даже политическое давление с самого верха не восстановило его в числе учащихся. Другая история связана с тем, что когда один из известных своей коррумпированностью генералов в качестве широкого жеста "подарил" Академии партию сигарет, кадеты все как один отказались их курить.
Эти относительно молодые офицеры, которые успели получить японское военное образование, к началу 60-х достигли воинских званий подполковников и полковников и отличались пуританской моралью и неприятием армейской политизированности и фракционности, и стали главным костяком будущего переворота. Армию они считали надклассовой и надпартийной силой, способной кардинально изменить положение дел в стране, а офицерскую этику (испытавшую определенное влияние японского бусидо) – тем набором моральных принципов, исповедуя которые страна придет к процветанию.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. В воинской части. Хендерсон сравнивает их с "молодыми офицерами" Японии 30-х годов, которые тоже считали себя преданными державе патриотами, презирающими политику гражданских и уверенными в том, что мир можно улучшить только жесткими, прямыми и экстремистскими мерами, и считает, что мятеж в армии назревал еще при Ли Сын Мане, просто Ли его "не дождался", так как и "Студенческая революция" просто случилась раньше.
Между тем, с точки зрения привыкших к порядку военных ситуация в стране после свержения Ли в 1960 году ухудшалась катастрофически. Попытка властей реорганизовать экономику командными методами привела систему в состояние коллапса, усиленного той апатией, которая охватила функционеров системы на фоне чисток и сведения счетов в процессе фракционной борьбы. "Нейтрализованные" органы МВД оказались бессильны пресечь как волну организованной преступности, так и рост коррупции и незаконных доходов крупных компаний, которые просто отказывались платить налоги. При этом любая попытка подключить необходимые для активного противодействия всему этому силы и средства рассматривалась только как скрытая подготовка новой диктатуры. Телефонное право сменилось "мегафонным", а студенты впрямую называли революцию 1960 г. "украденной" и требовали более жестких подвижек в сторону объединения с Севером, вплоть до немедленной унии. Правительство начало хвататься за дубинку чрезвычайных законов, но в обстановке, которую оно само же создало, их уже никто не слышал.
После установления Второй Республики молодые офицеры практически сразу же выступили с программой, которая предусматривала наказание офицеров высокого ранга, запятнавших себя участием в репрессиях против собственного народа; наказание тех, кто незаконно присвоил себе армейскую собственность; отставку некомпетентных и коррумпированных командиров; политический нейтралитет армии и ликвидацию фракционности; большее внимание к армии со стороны государства и улучшение обращения с военным персоналом.
Однако эта позиция вызвала противодействие со стороны правительства, взявшего курс на ослабление всех репрессивных структур. Стремление вернуть армии реальную силу было расценено как тяга к власти, и сторонников "военного очищения" начали увольнять со службы. Так, большая часть организаторов будущего путча была арестована за неподчинение еще в декабре 1960 г., после того, как 24 сентября 1960 г. 12 подполковников (10 из них – члены "восьмого выпуска") и 4 полковника ворвались в здание Генерального Штаба и потребовали смены большинства членов военной верхушки. Среди них был и Ким Чон Пхиль, родственником которого по линии жены был Пак Чон Хи. Именно через него молодые офицеры вышли на контакт с Паком, получив в команду перспективного лидера.
Переворот 16 мая 1961 г. был организован силами примерно трех с половиной тысяч человек под руководством около двухсот пятидесяти офицеров. Учитывая, что армия РК в это время насчитывала 500 тыс. человек, это не очень много. Тем не менее, Сеул был занят в течение нескольких часов, хотя некоторые армейские подразделения сдались только два или три дня спустя. Мятеж начала дислоцированная в Кимпхо бригада морской пехоты, к которой затем присоединились части 30-й и 33-ей пехотных дивизий и подразделения ВДВ. Единственный случай незначительного сопротивления имел место, когда примерно 50 представителей военной полиции пытались не пропустить войска по мосту через р. Ханган. Премьер-министр Чан Мён скрылся в женском монастыре и в критической ситуации выбыл из игры, а президент Юн Бо Сон, частично из-за своего пацифизма, частично из-за антипатии к премьеру, не предпринимал особенно активных действий.
Президент был посажен под домашний арест, премьер-министр ушел в отставку. Формально к власти пришел Военно-революционный комитет во главе с генералом армии Чан До Ёном, первым заместителем которого был Пак. Однако 2 июля 1961г. Чан и группа его приверженцев ушли в отставку, а через некоторое время были арестованы за попытку убить Пак Чон Хи, который с этого времени стал председателем Комитета.
Особенной тайной подготовка путча окружена не была. Советские историки утверждают, что американцы с самого начала были в курсе планов заговорщиков, генерал Чан До Ён постоянно информировал командующего американским контингентом о том, как разворачиваются события, а президент Юн Бо Сон не только знал о перевороте, но и был связан с заговором, следствием чего и была его странная пассивность в критической ситуации. Хендерсон уточняет, что о попытке переворота подозревали, но не были точно уверены, где и когда она произойдет. Американская разведка в этом направлении особенно не копала, а правительство Чан Мёна было более занято экономическими проблемами. Когда же путч начался, то основным желанием властей Второй республики было избежать кровопролития, а США не решились на активные действия потому, что совсем незадолго до того, 16-19 апреля 1961 г., они предприняли неудачную попытку свергнуть Фиделя Кастро на Кубе (битва в заливе Свиней).

Те, кто пытается разработать психологический портрет Пак Чжон Хи, закономерно обращают внимание на три фактора, которые повлияли на формирование его личности. Первый – это воспитание в патриархальной многодетной крестьянской семье, где конфуцианские традиции были очень сильны. Второй – служба в японской армии и внедряемая там система ценностей, имеющая своим истоком бусидо. Третий – коммунистические увлечения юности, которые, хотя Пак отошел от них в зрелом возрасте, наложили отпечаток на его теоретические построения. Здесь можно провести интересную аналогию с Ким Ир Сеном, у которого в прошлом тоже были семья, армия и коммунизм. Отец Ким Ир Сена был сельским учителем. Пак тоже успел побывать им перед армией. И хотя Ким происходил не из крестьян, а скорее из сельской интеллигенции, тот субстрат, в котором варилась личность каждого из этих двух лидеров, был почти одним и тем же.
В отличие от Кима, который был крупнее среднего корейца, обладал явной харизмой и легко сходился с людьми, Пак был ниже среднего роста, щуплый, достаточно интравертный и не обладал располагающей к общению внешностью. Журналист Дон Обердорфер упоминает, что он редко смотрел в глаза людям и часто носил черные очки, отличался очень большой скромностью и педантичностью, а когда после его смерти открыли его личный сейф, там оказалось личное досье Пака на большинство людей из его окружения, написанное каллиграфическим почерком. С другой стороны, Пак вел личный дневник, отрывки из которого, приводимые Обердорфером, демонстрируют сильную эмоциональность.
Личную скромность Пака отмечают многие авторы. Она доходила до того, что вместо обычного риса он ел рис пополам с просом и подкладывал кирпич в бачок в туалете для экономии воды. Нередко упоминается о том, что, будучи человеком, который родился и вырос в деревне, он не чурался крестьянского труда и часто ездил в родную деревню, где уже в бытность главой государства продолжал возделывать свой участок земли. Существует очень занятный "исторический анекдот". Когда на какой-то официальный прием некоторые жены то ли олигархов, то ли правительственных чиновников явились в бриллиантовых колье, Пак устроил их мужьям жесточайший разнос, обвинив их в воровстве и растратах. Откуда еще можно взять в нашей бедной стране деньги на бриллианты?

Начало установления режима. Третья Республика

Хунта, пришедшая к власти в результате бескровного переворота 16 мая 1961 г., не обосновывала свой приход кардинально отличными от демократических лозунгами. Развернутый текст "революционных обещаний" организаторов переворота можно найти в целом ряде источников.
По сути, военные просто объявили, что они более способны выполнить поставленные перед страной задачи, чем гражданские власти, и что, по словам Пак Чон Хи, "настало время дать руководство нации, которая опасно заблуждается". В условиях, когда страна находится на грани анархии, Корея еще не готова для полномасштабной демократии, и ей требуется подготовительный период "административной демократии", за который будет создана база для дальнейшего процветания. Возвращение к гражданскому правительству до этого времени вернет страну к той революционной ситуации, от которой ее спас переворот мая 1961 г. Пак обещал, что "по выполнении всех перечисленных выше целей мы передадим контроль над правительством чистым и сознательным гражданским и вернемся к нашим повседневным обязанностям".
Порядок военные навели действительно быстро. Был восстановлен общественный порядок, прижаты как студенческие активисты, так и криминальные группировки (представителей организованной преступности провели по улицам Сеула связанными, как немецких пленных в Москве), казнены те, кто организовывал беспрецедентные по давлению и коррупции выборы мая 1960 г., конфисковано нелегально обретенное имущество политиканов и бюрократов, облегчена задолженность крестьян и рыбаков. По делу о незаконно нажитом имуществе было привлечено 29 должностных лиц, однако осуждены были не все. Руководитель компании "Самсунг", уплатив штраф в 3 млн. долларов, продолжил предпринимательскую деятельность.
В июне 1962 г. правительство провело денежную реформу и арестовало счета частных банков на общую сумму 87 млн. долларов. Закон об очищении политики, вышедший в марте 1962 г., запретил принимать участие в политической деятельности 4367-и политическим деятелям предшествующих режимов (правда, большая часть из них впоследствии была восстановлена в правах, и к декабрю 1963 г. запрет на политическую деятельность касался только 74-х человек).
В госаппарате была проведена значительная чистка: до конца лета 1961 г. были арестованы, разжалованы или отправлены на пенсию 17 тыс. гражданских служащих и 2 тыс. военных. Человек, назначенный руководителем революционного трибунала, торжественно побрил голову, обещая не отпускать волосы до тех пор, пока цели переворота не будут достигнуты. Правда, Хендерсон отмечает, что 25 сентября 1961 г. все члены этого трибунала были арестованы по обвинению в получении взяток.
Борьба с коррупцией действительно была сложной и упиралась в нехватку некоррумпированных кадров. Впрочем, хотя коррупция в правительстве оставалась постоянной мишенью критики, современные историки считают, что ее уровень в годы правления Пака был ниже, чем при последующих правителях. К тому же, излишняя централизация власти, протекционизм и склонность к политизации той или иной проблемы могут считаться характерными признаками корейской бюрократической системы вообще.
После военного переворота 1961 г. страна год управлялась по Закону о чрезвычайном положении. Образованный из Военно-революционного комитета Высший совет государственной реконструкции состоял из преданных идеям революции офицеров, назначал премьер-министра и мог принимать законы, действие которых имело обратную силу и было рассчитано на наказание тех, кто совершил преступления во время Первой и Второй Республик. В 1962 г. была принята новая Конституция, по которой президент наделялся самыми широкими полномочиями, избирался прямым голосованием сроком на четыре года, но не более чем на два срока подряд. Законодательная и исполнительная ветви делили власть поровну, а Национальная Ассамблея снова стала однопалатной.
После того, как президент Юн Бо Сон и премьер-министр Сон Ё Чхан ушли в отставку в знак протеста против действий хунты, Пак занял оба этих поста, причем Государственный Департамент США заявил, что это не окажет влияния на признание Третьей Республики.
Среди военных не было единства, и, согласно Хендерсону, заседания часто проходили при пистолетах, лежащих на крышке стола. Постоянная грызня между военными и напряженные отношения между армией и ЦРУ вывели Пак Чон Хи из себя. 18 февраля 1963 г. он публично признал, что цели военной революции не были достигнуты, и его реформы провалились. Пак собирался передать власть гражданским и не принимать потом участия в политической деятельности, а 27 февраля 1963 г. заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на пост президента. Одновременно с этим около 50-ти представителей оппозиции дали клятву быть верными идеям "революции 16-го мая" и продолжить выполнение ее задач. В свою очередь, генералы дали клятву, что армия сохранит политический нейтралитет.
Однако, 16 марта 1963 г., выступая по радио и телевидению, Пак заявил, что страна еще не созрела для гражданского управления, и военный режим надо продлить еще на 4 года. Возможно, Пак сменил свое решение под влиянием того, что 10 марта ЦРУ Южной Кореи раскрыло заговор группы высокопоставленных армейских офицеров, которые хотели отлучить Пака от власти и создать свое правительство. С другой стороны, 14 марта у штаб-квартиры хунты собралось несколько десятков офицеров, в том числе "молодых полковников", которые требовали, чтобы Пак не уходил.
Решение продлить жизнь хунты вызвало возмущение как южнокорейской общественности, так и Вашингтона, который, с одной стороны, хотел, чтобы скорее хотя бы формально наступило гражданское правление, а с другой – не желал, чтобы Пак уходил из власти. Администрацию Кеннеди устраивал более либерально-демократический фасад РК, и она начала активно давить на Корею экономически, притормаживая предоставление тех займов развития, из расчета на которые строилась экономическая программа Пака.
В этих условиях хунта была вынуждена провести выборы, а 30 августа 1963 г. Пак ушел с действительной военной службы и выставил свою кандидатуру на пост президента от созданной хунтой Демократической Республиканской партии (ДРП).
Выборам предшествовала активная идейная дискуссия. Бурные дебаты, однако, только обеспечили Паку дополнительный успех, так как политики старой школы не имели позитивной социально-экономической программы и фактически призывали к возвращению к временам Ли Сын Мана. На фоне их размытых заявлений о необходимости демократии конкретная экономическая программа Пака выигрывала.
В декабре 1963 г. Пак взял власть легальным путем, победив Юн Бо Сона с незначительным отрывом (46.6 % голосов против 45.1%). С технической точки зрения выборы были свободными. Столь характерных для периода Ли Сын Мана государственного вмешательства, подделки бюллетеней или силового давления не было. Их заменили хорошая организация и умелое планирование, которые и обеспечили победу Паку и его партии. Незначительные нарушения законодательства были, в общем, признаны, и оппозиция даже объявила Ассамблее бойкот, однако это не оказало серьезного влияния на ход событий. Тем более что сама оппозиция совершила достаточно важную стратегическую ошибку, выставляя почти в каждом избирательном округе по несколько кандидатов, отбиравших друг у друга электорат.
Советские историки объясняют победу Пака на выборах 1963 г. со столь небольшим перевесом тем, что, голосуя за Юн Бо Сона, массы не столько выступали за политиков старой школы, сколько против Пака. Однако следует обратить внимание на то, что американской поддержкой пользовался именно Юн, который в ходе предвыборной кампании даже обвинял Пак Чон Хи в коммунистическом прошлом и антиамериканских настроениях. Собственно говоря, в городах Пак проиграл, но перевес ему обеспечила поддержка в сельской местности. Кроме того, оппозиция так и не выдвинула единого кандидата. Интересно, что крестьянское прошлое Пака сравнивали с янбанским прошлым Юна.
В дальнейшем "использование административного ресурса", "заранее заряженные" урны для избирательных бюллетеней или иные махинации при подсчете голосов, имели место, но относились скорее к парламентским, а не к президентским выборам. Более того, известен случай, когда после того, как вызванные этими махинациями волнения 1971г. дошли до критической черты, Пак устроил чистку внутри правящей партии, и ее жертвами стали даже шесть депутатов Национальной Ассамблеи, избранные туда при помощи махинаций.
В 1967 г. Пак одержал уверенную победу над Юн По Соном (51.5 % голосов против 40.9%), предвыборная программа которого строилась, в основном, на критике коррупции во власти. Но поскольку экономические успехи страны уже были видны, а сам Пак оставался эталоном скромности, победа далась ему легко. Прогресс был налицо, и массы были готовы затянуть пояс и перетерпеть.
К началу 70-х годов, несмотря на успех политики модернизации, режим начал испытывать кризис легитимности. До конца своего второго президентского срока Пак должен был каким-то образом обеспечить дальнейшее существование своего режима. Было понятно, что реформы должны продолжаться при неизменном политическом курсе, в то время как по действующей конституции президент мог управлять страной только два срока подряд. Уступать власть Пак не собирался, адекватного преемника не видел и хорошо понимал, что в случае прихода к власти оппозиции неминуемо сработает логика фракционной борьбы, и большая часть его проектов будет прикрыта только потому, что их автор – именно он.
Возникла и стала необходимостью идея пойти на третий срок. 17 октября 1969 г. это предложение было одобрено на национальном референдуме, и в 1971 г., несмотря на яростные протесты оппозиции (пришлось вводить чрезвычайное положение), Пак выиграл в третий раз (53.2% голосов против 45.3 %, отданных за Ким Тэ Чжуна).
Тем не менее, Пак так и не сумел уничтожить коррупцию. Несколько членов его кабинета министров были замешаны в громких скандалах, и именно коррупция была основной мишенью критики со стороны оппозиции на выборах 1967 г. В начале 1970 г. Пак снова провел кампанию борьбы с коррупцией, в ходе которой было проверено более тысячи государственных служащих, из которых 265 было арестовано. Так, тогдашнему мэру Пусана было предъявлено обвинение в присвоении 25 млн. вон.

Главной заслугой режима Пак Чон Хи всегда называют то, что из страны "просяной каши и соломенных крыш", абсолютно зависимой экономически от Соединенных Штатов, РК превратилась в развитую страну с комплексной экономикой, способную самостоятельно защитить себя даже в случае войны.
И это абсолютно точно. Как указывает А. Ланьков, корейцы старшего поколения хорошо помнят времена, когда в начальной школе лишь 4-5 из 40-50 учеников в классе могли позволить себе есть рис. По уровню ВВП на душу населения ($80 в 1960 г.) Корея находилась примерно на уровне Нигерии. В стране не было ни одного многоэтажного жилого дома, канализацией в Сеуле была обеспечена лишь четверть всех домов, а электричество даже в крупных городах подавалось не круглые сутки.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Встреча с крестьянами. Страна очень сильно зависела от американских кредитов, и в этом Пак чувствовал уязвимость своего режима. 50 % государственного бюджета составляла американская помощь, причем ассигнования на оборону на 70 % состояли из помощи США. Она же в период с 1953 по 1962 гг. покрывала 70% южнокорейского импорта и 80% капиталовложений. Как впоследствии написал сам генерал, "у меня было такое чувство, как будто я принял дела обанкротившейся фирмы". На Пак Чон Хи оказал очень сильное воздействие и документальный фильм о развитии экономического потенциала КНДР, присланный ему Ким Ир Сеном во время тайных переговоров 1961 г. По имеющимся данным, посмотрев фильм, Пак сказал: "Мы сделаем то же самое без промедления и не хуже их".
Положение осложнялось и тем, что до 1945 г. Юг уступал Северу в промышленном развитии и не имел прослойки компетентных технических специалистов. Единственным наличным ресурсом была дешевая рабочая сила, ибо народ был неприхотлив и готов добросовестно работать за мизерную плату, но при этом большинство не имело ни образования, ни профессиональной подготовки. Положение осложнялось и отсутствием на территории Кореи природных ресурсов, которые можно было экспортировать, делая на этом деньги так, как арабские страны делают деньги на нефти. Вдобавок нищета страны и политическая обстановка делали невозможными масштабные иностранные инвестиции. Поэтому экономический рост в стране был для Пака не только источником ее процветания, но и способом повысить легитимность своего режима и укрепить национальную безопасность - особенно тогда, когда, по его мнению, желание США активно защищать РК стало спадать.
Главным принципом экономической стратегии была объявлена "система управляемой капиталистической экономики", то есть то, что мы привыкли называть государственно-монополистическим капитализмом. Тремя китами в экономической программе Пака были развитие тяжелой промышленности как форсированная индустриализация за счет сельского хозяйства, экспортно-ориентированная экономика и ее государственное регулирование.
Развивая тяжелую промышленность, Пак Чон Хи утверждал, что заводы Ульсана и Пхохана имеют такое же значение для его режима, как Асуанская плотина для режима Гамаль Абдель Насера, с которым он примерно в одно и то же время пришел к власти. Тяжелую и химическую промышленность он называл "сердцем корейской промышленности", хотя к строительству ее подошли далеко не сразу.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. На стройке. Поначалу Пак хотел сделать Корею страной-фабрикой, которая могла бы скупать сырье за рубежом, перерабатывать его и экспортировать полученную готовую продукцию. Изучая японский опыт, режим взял курс на скупку патентов и лицензий (преимущественно, на сборку) и принятие в страну "грязной технологии". Схема была проста: на зарубежные кредиты строились фабрики, которые работали на импортируемом сырье и по иностранной же технологии. Продукция этих фабрик шла на экспорт, а вырученные деньги - на закупку нового сырья и новых технологий, а также - на развитие инфраструктуры и образования, позволяющих перейти к новому этапу индустриализации. При этом внутри страны существовала политика жесткого протекционизма в области импорта.
В 1962-1970 гг. ставка была сделана на легкую промышленность и иные отрасли, которые отличались немалой трудоемкостью, но не требовали квалифицированной рабочей силы, сложных технологий или крупных капиталовложений. В те времена примерно половину всего корейского экспорта составляли ткани и одежда (41% в 1965 г.).
К началу 70-х гг. накопленный опыт и капитал дали возможность перейти к капиталоемким, но технологически не самым продвинутым отраслям: металлургии, судостроению, химической промышленности. В Корее появляются огромные металлургические комбинаты, которые вскоре превратили страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. по грузоподъемности производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. За металлургией и судостроением последовали более техноемкие отрасли – автомобильная промышленность, развертывание которой началось после 1976 г., и электроника, эпохой развития которой стали уже 80-е гг. Примечательно, большинство объектов индустриализации, кроме Сеула, размещалось в Пусане и Тэгу, то есть в родном регионе Пак Чон Хи.
Благодаря собственной тяжелой и химической промышленности, корейская индустрия в ряде отраслей перешла от только сборки к освоению всей цепочки производственного процесса, что позволило сократить импорт сырья и комплектующих и снизить торговый дефицит, достигавший в начале 70-х годов уровня в 1,1 млрд. долл. Следует помнить и о том, что предприятия тяжелой промышленности создавались в значительной степени как основа ВПК Южной Кореи. Разработки в области ядерного оружия, проводившиеся в 1972-1975 гг. и приостановленные лишь под давлением США, являются лучшим свидетельством успехов в этой области.
Руководимая Паком как воинским подразделением экономика РК была гораздо ближе к корпоративной модели (в которой труд и капитал гармонично работают на благо страны под руководством авторитарного однопартийного государства), чем к модели свободного рынка. В 1962 г. созданное для координации и контроля экономического развития Управление экономического планирования объявило о принятии первого пятилетнего плана, и вплоть до кончины Пака в экономике страны было много черт, напоминающих организацию экономической жизни в СССР. Управление экономического планирования доводило задания до всех секторов хозяйства и бизнеса путем контроля и поощрения инициативы. Государство жестко контролировало внешнюю торговлю. Контроль осуществлялся через лицензирование и налоговую администрацию, которая следила за тем, чтобы средства расходовались рационально и с пользой для дела и плана. При этом государство регламентировало распределение кредитов и экспортных субсидий, контролируя внешнеторговые операции и регулируя цены. Существенным рычагом давления было и то, что власти запретили бизнесу создавать свои банки (их денационализация началась только в 70-х годах), и лишенные финансовой независимости корпорации вынужденно развивали производства, которые государство считало приоритетными.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Руководство на местах. Пятилетки в РК существовали до 1984 г., но южнокорейский политолог Ян Сын Чхоль подмечает, что методы планирования были основаны не на прямом вмешательстве государства, а на использовании экономических методов регулирования рынка, налоговой или монетарной политике, и если северокорейская экономика была основана на внешней мобилизации на выполнение какого-то задания, южная основана на внутренней мотивации.
Для улучшения структуры управления ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которыми было проще и удобнее манипулировать. Пак Чон Хи целенаправленно "отобрал" несколько десятков фирм (точнее, их руководителей, так как главным критерием отбора были личные качества руководителей, а не особенности фирм), которые казались ему наиболее перспективными. Этим привилегированным компаниям власти оказывали всяческую поддержку, обеспечивая льготный доступ к кредитам и иностранным инвестициям в обмен на точное исполнение правительственных предписаний. Так искусственно и целенаправленно были созданы пресловутые чэболи.
Государственное регулирование проявлялось и в стремлении удерживать дешевизну рабочей силы, что достигалось целым рядом факторов: низким уровнем жизни в начале процесса роста экономики; низкой долей заработной платы по отношению к получаемой прибыли; продолжительной рабочей неделей, жесткой антирабочей политикой властей, при которой стачки решительно подавлялись полицией, а подчас и специальными частями. С другой стороны, правительство Пака поощряло благотворительную деятельность крупного капитала и создавало себе репутацию социального арбитра, ибо профсоюзы еще не были достаточно сильны, а формы протеста рабочих были обращены на власть. Так, сжегший себя 13 ноября 1970 г. в знак протеста против положения рабочих Чхве Тхэ Иль послал перед этим письмо Пак Чон Хи, прося его принять меры для улучшения положения рабочего класса.
Большинством экономических проблем Пак занимался лично, набрав команду профессиональных экономистов и часто проводя консультации с ними или бизнесменами. [Определенное уважение к специалисту и инженеру было занесено в Корею японцами, однако во время правления Пака Корея была второй после Тайваня страной по распространенности утечки мозгов. Получавшие специализированное образование за границей в 80-90 % случаев или сразу же оставались там, или покидали родину вскоре после возвращения домой.] Как и Ким Ир Сен, он практиковал руководство на месте, посвящая поездкам по стране минимум один день в неделю и посещая строительные площадки или правительственные учреждения на местах. Пак проявлял личный интерес к строительству дорог и развитию телекоммуникаций. Он так много ездил по стране, что его вертолет неоднократно сравнивали с дирижерской палочкой.
Заслугой Пака было и поднятие престижа бизнесмена. До середины 60-х годов "деловые люди" не занимали в корейском обществе уважаемого места, поскольку подразумевалось, что их обогащение связано с коррупцией, а бизнес протекает на грани законности, если не переступает эту грань. Многим казалось, что в условиях режима Ли Сын Мана честно преуспеть было просто невозможно. Однако когда экономическое развитие стало национальной задачей, а успешные предприниматели были названы "командирами промышленности", в стране появилось "новое поколение бизнесменов, которые не стыдятся делать деньги, потому что они знают, что это идет на благо всей страны".
В результате экономика Южной Кореи, положение которой еще недавно казалось безнадежным, превратилась в одну из самых динамичных экономик планеты. Уже в 1963 г. корейский ВВП вырос на 9,1%, и на протяжении всего правления Пак Чон Хи его годовой рост составлял 8-10%, изредка поднимаясь до 12-14% и никогда не опускаясь ниже 6%. ВВП страны увеличивался втрое за каждые десять лет его пребывания у власти.
Ежегодный прирост экономики за период с 1962 по 1966 гг. составил 8,9 %, что значительно превышало запланированный уровень в 7,1 %. В легкой промышленности этот показатель был еще выше (15,1 %), а среднегодовой прирост экспорта достигал 29,2 %. На рубеже 60-х - 70-х гг. объемы производства возрастали в среднем на 11,1% в год, экспорт увеличивался на 28,7%, и к 1971 г. составлял 15,8% от ВНП.
Урбанизация и модернизация шли параллельно. В 1960 г. в городах насчитывалось 7 млн., а в 1985г. - 27 млн. жителей.
Число живущих ниже черты бедности сократилось с 40 % в 1965 г. до 10 % в 1980 г., а доход на душу населения поднялся до более чем 1000 долларов в год. В связи с этим даже советские историки 70-х - 80-х годов отмечали, что реальное положение рабочего класса в Корее улучшилось.
В 1973-1974 гг. РК была полностью экономически самостоятельна, так как уже в 1971 г. экономическая помощь США прекратилась, а военная составляла лишь 10% соответствующей бюджетной статьи. И когда в 1971-1975 гг. Южная Корея по темпам экономического развития сравнялась с Севером и даже в некоторых отраслях стала обгонять его [по данным В. П. Ткаченко, Юг обогнал Север по темпам прироста промышленной продукции уже в 1966-1968 гг.], в КНДР в это просто не поверили.
Безусловно, нельзя впадать в крайность и идеализировать Пака, не забывая о том, какую цену заплатила РК за столь резкий экономический рывок. Пострадала даже экология страны. В 80-е годы в р. Ханган плавала мертвая рыба, а в 90-е иностранным студентам настоятельно не рекомендовалось пить даже кипяченую водопроводную воду. Исследователь корейской административной системы Пэк Ван Ги отмечает что руководящие указания Пак Чон Хи часто не состыковывались с уже проводимой региональными чиновниками политикой. Есть мнение, что в экономической структуре, заложенной Паком, присутствовало некоторое количество "структурных трещин" (вроде стремления покрывать все проблемы расходами из госбюджета), которые, будучи оставлены без внимания последующими правителями, стали одной из причин экономического кризиса 1997 г.
Экономический прорыв имел своими последствиями не только разрушение окружающей среды, но и расширение разрыва между городом и деревней, определенные нарушения региональной экономической структуры и кризис, выразившийся в забвении традиций под лозунгом "Сначала экономика, потом все остальное". Ян Сын Чхоль обращает внимание и на то, как это повлияло на господствующие общественные ценности, и считает, что именно скачкообразный переход от аграрного общества к индустриальному повлек за собой то, что старые ценности (наследием которых являются и коррупция, и формула "даю, чтобы ты сделал"), характерные для старой формы производственных отношений, были перенесены на городскую (современную) жизнь. Иными словами, люди стали жить по-новому, а действовали по-старому. Хотя опять же заметим, что по сравнению с аналогичными последствиями экономического роста в других "новых индустриальных странах", масштаб этих последствий в Южной Корее был не так уж высок.

Главным достижением режима было изменение отношений с Японией, которая из врага превратилась в партнера. И Пак Чон Хи, и Ким Чон Пхиль были безусловными поклонниками Японии и неприкрыто восторгались ее успехами. Преодолеть политическую инерцию было очень тяжело, и 1964-1965 гг. были временем нескольких политических кризисов, студенческих волнений и отставок Ким Чон Пхиля, который в этом смысле играл роль "громоотвода общественного сознания". Однако, установив дипломатические отношения с Японией в 1965 г., Пак сумел не только начать лавировать между США и Японией, но и обеспечил приток японских инвестиций в страну размером в 800 млн. долларов. Уже на следующий год Япония опередила Соединенные Штаты, а в 1971г. она имела инвестиций в Корее больше, чем любая другая страна, - 54% (США - 26%), хотя общий объем экономической помощи оставался за Америкой. И если у Ли Сын Мана было два врага (Япония и КНДР) и один союзник (США), то подобный маневр Пака привел к ситуации, когда у страны стало два союзника и один враг.
Тем не менее, мы остановимся более подробно на корейско-американских отношениях. Хотя люди, воспитанные в советской традиции, привыкли воспринимать любого южнокорейского руководителя как проамериканскую марионетку, Пак меньше всего соответствовал этому клише. В годы службы в армии у Пак Чон Хи были трения в отношениях с американскими властями из-за независимости в суждениях и самостоятельности в принимаемых решениях, и как только его режим взял власть, американцы, которые не забыли коммунистические увлечения Пака в юности, заняли очень настороженную позицию и даже привели свои войска на полуострове в боевую готовность. Однако по просьбе генерала за него заступился тот самый Джеймс Хаусман, который в свое время добился его помилования. После этого посольство отправило шифровку в Америку о том, что Пак – не коммунист, и более того – если коммунисты возьмут власть, он будет одной из первых их жертв из-за того, что предал их в 1948 г.
В ноябре 1961 г. Пак совершил официальный визит в США, где получил от президента Кеннеди обещание всевозможной экономической помощи. [Следующий визит состоялся в 1965 г., а затем в 1969 г. В 1974 г. с однодневным визитом Сеул посетил президент Форд.] И все же Паку потребовалось время на то, чтобы убедить американское правительство в том, что он – не коммунист, и антикоммунизм и иные приоритеты корейской внешней политики останутся неизменными, и на выборах 1963 г. поддержкой США пользовался еще не он, а Юн Бо Сон.
Одна важная деталь: и сам Пак Чон Хи, и большая часть организаторов переворота 1961 г. свободно владели японским, но по-английски говорили достаточно плохо и не испытывали особенного желания общаться с американским послом или представителями американского военного командования без серьезной необходимости.
Хотя конфликты между властями РК и США не становились всеобщим достоянием, отношения с США были далеко не такими дружескими, какими они казались на первый взгляд. Американцы, имея в своих руках рычаги экономической помощи, угрозы прекратить поток которой были, пожалуй, основным средством давления, рассчитывали на то, что Южная Корея будет послушно выполнять их указания, в то время как Пак активно пытался "слезть с крючка" или хотя бы обеспечить себе свободу маневра. Более того, известно, что Соединенные Штаты не доверяли ему настолько, что даже не раз пытались установить в "Голубом доме" подслушивающую аппаратуру, в результате чего заседания Кабинета часто проходили при светомаскировке и на сниженной громкости.
Однако Паку удавалось грамотно держать дистанцию. Так, одновременно с установлением дипотношений с Японией Сеул принял участие во Вьетнамской войне и направил в Южный Вьетнам две дивизии корейских войск (общим числом около 60 тыс. человек), заслужив этим не только благодарность американцев, но и их заказы на военную амуницию и военное строительство. За это Пак добивался от США компенсационных кредитов и модернизации южнокорейской армии. В 1966 г. разнообразные доходы Кореи от этой войны составили 40% заработанной страной за рубежом иностранной валюты, а всего в период войны США поставили Южной Корее в виде экономической и военной помощи 12,6 млрд. долларов.
Начиная с 1970 г., в отношениях между Паком и США стало накапливаться напряжение, связанное с некоторыми изменениями в американской внешней политике, в первую очередь со стремлением администрации Никсона наладить дипломатические отношения между США и КНР, одной из причин отсутствия которых было участие Китая в Корейской войне. На фоне начавшейся тогда разрядки международной напряженности и того урона, который понесли США в результате поражения в Индокитае, американцы провозгласили так называемую "гуамскую доктрину", одним из положений которой было уменьшение военной вовлеченности США в азиатские дела. В результате контингент американских войск на корейской территории был сокращен, а в перспективе речь вообще зашла о выводе сухопутных войск США с территории Корейского полуострова.
Кроме того, в условиях разрядки взгляд на Пака как на "сукина сына, но Нашего сукина сына", утратил актуальность. Поддержка откровенно диктаторского режима была политически невыгодной, и Конгресс начал давить на администрацию президента, требуя, чтобы помощь режиму Пака оказывалась бы в обмен на подвижки последнего в сторону демократии, прекращения репрессий и т. д.
Стремительное развертывание этих событий вызвало негативную реакцию Сеула, который не видел в политике Китая причин для столь кардинального изменения отношения к нему со стороны Штатов. Соответственно, встал вопрос о том, до какой степени теперь РК может доверять США, ибо власти РК очень боялись, что резкое потепление в отношениях между КНР и США произойдет за счет того, что американцы пожертвуют одним из своих стратегических союзников – Тайванем или Южной Кореей. Окружение Пака сразу назвало это "подрывом международного доверия" и повело борьбу за то, чтобы войска США из РК не выводили. Борьба пошла по нескольким направлениям.
С одной стороны, РК стремилась не допустить вывода американских войск или хотя бы компенсировать их уход закупками американского вооружения или иной материальной помощью, направленной на то, чтобы корейская армия могла противостоять вторжению, если оно произойдет. Попытки действовать в этом направлении на американской территории вылились в так называемый "Кореягейт" 1974-75 гг., связанный с нелегальной деятельностью ЦРУ Южной Кореи на территории США. Речь шла как о воздействии на госслужащих или академическое сообщество (от южнокорейского правительства получал взятки целый ряд конгрессменов), так и о запугивании американских корейцев или проживающих в США граждан РК. Не знаю, правомочно ли сравнивать это с действиями северокорейских спецслужб в СССР, которые привели к высылке из страны посла КНДР, но с этого времени между США и РК произошло существенное охлаждение отношений.
С другой стороны, Корея начала искать способы стать независимой и с военной точки зрения. В начале 70-х годов Пак принял решение о необходимости создания ядерного оружия как средства сдерживания, однако американцы предпринимали очень жесткие меры для предотвращения южнокорейской ядерной программы Боялись они двух вещей: во-первых, им казалось, что Пак слишком независим и непредсказуем и может нанести удар по Северу. Во-вторых, южнокорейская бомба стала бы причиной начала аналогичных разработок в Северной Корее и Японии, что очень сильно изменило бы положение дел во всем регионе.
Особенно сильно это проявилось в 1976 г., когда американцы вообще обещали прекратить поставки вооружения, одновременно сорвав ряд попыток РК купить в Канаде и Франции оборудование для строительства атомных реакторов и изготовления оружейного плутония (как раз вроде такого, в наличии которого сейчас подозревают Север). Тем не менее, в 1978 г. начала работать первая южнокорейская АЭС, а 1979 г. Пак отдал распоряжение начать разработку атомного оружия с тем, чтобы в 1981 г. продемонстрировать его на военном параде. Однако в том же году Пак был убит, и Вашингтон и Сеул достигли договоренности о том, что взамен на отказ от южнокорейской ядерной программы США разместит на территории РК тактическое ядерное оружие.
Целый ряд экспертов, в том числе Обердорфер, полагает, что у Пак Чон Хи действительно были все шансы сделать РК ядерным государством, что коренным образом изменило бы раскладку сил не только на Корейском полуострове, но и во всем АТР, но РК не пошла на открытый конфликт, понимая, что в ответ на открытое возмущение Штаты поднимут вопрос об отсутствии демократии внутри страны. В. П. Ткаченко ссылается на данные советской и российской военной разведки, согласно которым разработки Южной Кореи в ядерной сфере достигли 95%-ной готовности, и в критической ситуации Республика Корея сможет изготовить ядерное оружие в очень короткие сроки.
На фоне южнокорейско-американских противоречий возникли первые попытки начать диалог с Севером. Заметим, что именно при Пак Чжон Хи появилось и Министерство Объединения, отделенное от Министерства Иностранных Дел и занимающееся специально всем комплексом проблем, связанных с отношениями между Севером и Югом. Создание этого органа очень хорошо подчеркивает взгляд РК на межкорейский диалог, который она не относит к внешней политике в ее классическом понимании.
В августе 1961 г. южнокорейская сторона передала Северу письмо, в котором предлагала провести обмен мнениями по вопросу объединения. К удивлению Пака, согласие было получено быстро. В Пхеньяне сложилось мнение, что с Пак Чон Хи можно вести диалог, поскольку он является человеком волевым и с большим чувством национального достоинства. Первоначально переговоры шли на уровне представителей военной контрразведки. Однако затем была совершена попытка установить прямой контакт. Для этого в Сеул по неофициальным каналам в августе 1961 г. был направлен заместитель министра торговли КНДР Хван Тхэ Сон, хороший знакомый одного из братьев Пак Чон Хи, который просил организовать ему встречу с Ким Чон Пхилем. Однако о визите узнали американцы. Разоблачение Хвана могло поставить под удар слишком многое, и потому он был сначала арестован как шпион в октябре 1961 г., а два года спустя расстрелян. Переговоры военных также были прекращены, ибо, несмотря на дружественную обстановку, в которой они проходили, принципиального согласия ни по одному вопросу достигнуто не было, сохранять их в тайне было все труднее и труднее, а антикоммунистическая риторика режима Пака стала отпугивать северян.
Инциденты и перестрелки случались по несколько раз в год, а в январе 1968 г. группа северокорейских коммандос проникла в Сеул для того, чтобы убить Пака, но была остановлена на пути к "Голубому дому". [Позже Ким Ир Сен в конфиденциальном разговоре с личным представителем президента Пак Чон Хи заявил, что вся операция "была ошибкой", и выразил свое сожаление по поводу инцидента.] Обердорфер упоминает и о тоннелях между Югом и Севером, которые копались с обеих сторон.
Вторая попытка наладить диалог произошла в начале 70-ых после того, как США приняли "гуамскую докторину", а в 1971 г. Китай впервые испытал свое ядерное оружие и нормализовал отношения с Японией. 20 августа 1971 г. в Пханмунчжоме состоялась первая встреча представителей Красного Креста Севера и Юга, а в мае 1972 г. директор ЦРУ Южной Кореи Ли Ху Рак, ранее бывший послом в Японии и назначенный на эту должность в 1970 г., тайно прибыл в Пхеньян и начал переговоры, которые проходили в очень интересной обстановке. [Карьера Ли Ху Рака закончилась в октябре 1973 г., когда был запытан до смерти профессор Сеульского университета, и против методов ЦРУ РК высказались даже их американские коллеги.] Я позволю себе привести достаточно развернутую цитату – выдержки из дневника одного из спутников Ли, который он вел во время встречи Ли Ху Рака и Ким Ир Сена:

"Ли: Президент Пак Чон Хи и я верим, что объединение будет достигнуто нами без вмешательства четырех держав... Мы никогда не были ставленниками США или Японии. Мы верим, что мы сможем решить наши проблемы сами...
Ким: Наша позиция заключается в том, чтобы противостоять опоре на внешние силы в вопросе об объединении. В этом я согласен с Пак Чон Хи...
Ли: Я должен сказать вам, что президент Пак является человеком, который более всего не приемлет внешнее вмешательство.
Ким: Если это так, то мы делаем успехи в решении данного вопроса. Давайте исключим внешние силы. Давайте не будем сражаться. Давайте объединимся как нация. Давайте не будем зацикливаться на коммунизме или капитализме...
Ли: Нация с населением в 40-50 миллионов человек – это сильная страна. Сто лет назад мы были вынуждены искать покровительство сверхдержав, потому что были слабы, но в будущем великие державы будут искать покровительство у нас. Я хочу, чтобы вам было ясно, что сверхдержавы лишь на словах поддерживают нашу надежду на объединение. В действительности они этого не хотят.
Ким: Сверхдержавы и империализм предпочитают разделить нацию на несколько мелких наций...".

В ответ тоже тайно в Сеул прибыл вице-премьер КНДР Пак Сон Чхоль (в старой советской транскрипции Пак Сен Чер). По итогам переговоров, которые продолжались в течение 1973 г., было принято совместное заявление: объединение должно быть достигнуто независимыми усилиями без внешнего вмешательства; мирным путем, без применения силы по отношению друг к другу; на первом месте должно стоять национальное единство, а на втором – различие в идеях и системах. В июне 1973 г. Пак даже позволил себе заявить о том, что он не против того, чтобы РК и КНДР одновременно стали членами ООН.
Понятно, что это заявление было скорее "протоколом о намерениях", и сдаваться на условиях противника никто не собирался. Даже Пак воспринимал эти переговоры как способ лучше чувствовать настроения КНДР. Постепенно напряжение на переговорах начало расти, а их конструктивность – падать. Хотя формально поводом для Пхеньяна к сворачиванию диалога стало похищение Ким Тэ Чжуна, Обердорфер замечает, что к этому времени обе стороны выжали из процесса диалога все, что могли. Пак использовал этот козырь в качестве оправдания введения Юсин, а Ким принял новую конституцию, согласно которой он становился президентом, а государственной идеологией объявлялось чучхе. Обе стороны подошли к такому моменту диалога, когда кто-то должен был уступить, а уступать никто намерен не был.
На этом фоне 15 августа 1974 г. состоялось окончательно перечеркнувшее переговорный процесс покушение на жизнь Пак Чон Хи. Пак остался жив, но его жена трагически погибла. Однако не следует делать однозначный вывод о том, что покушение было именно северокорейской инициативой. Убийца был японским корейцем двадцати двух лет по имени Мун Се Гван и был связан с просеверокорейскими организациями в Японии. Он практически не говорил по-корейски, въехал в страну по японскому паспорту и даже пистолет использовал японский. Когда его доставили в ЦРУ, он заявил, что является “воином революции”, требует обращения с собой как с военнопленным и в течение целого дня назвал только свое имя и место рождения, отказываясь давать любую иную информацию. Интересно, что свои показания он начал давать не под пытками, а после того, как дознаватели убедили его в том, что его воспринимают не как мелкого уголовника, а как человека, "желающего совершить нечто большое" и ориентировавшегося на образ "крутого наемного убийцы" из романа Фредерика Форсайта "День шакала".
Вторая попытка Юга начать переговоры с Севером была предпринята в 1979 г., незадолго до смерти Пака. Именно к этому времени относится приостановка информационной войны (на некоторое время Север и Юг даже воздерживались от наиболее злобных пропагандистских эпитетов в адрес друг друга), визит в Сеул президента Картера (случившийся вскоре после посещения Пхеньяна Генеральным Секретарем ООН) и первый официальный визит американского посланника в Пхеньян. Не очень понятно, насколько Пак на этом выиграл в глазах США, которые все равно продолжали критиковать его за репрессии внутри страны, но убийство Пака в очередной раз прервало диалог [По словам В. П. Ткаченко, убийство Пака сыграло свою роль и в дальнейшем замораживании советско-южнокорейских контактов. Среди корееведов бродили идеи о том, что надо налаживать отношения с Югом, однако, убийство президента собственным начальником ЦРУ никак не повышало кредит доверия к такому режиму, особенно со стороны советской элиты.].

Отношение Пак Чон Хи к государственному аппарату хорошо показывает его высказывание: "Свобода требует чувства служения... Чем больше свободы, тем сильнее потребность служить. Только чувство служения может спасти народ и принести всем процветание и счастье".
Как и Ким Ир Сен, Пак был правителем авторитарного конфуцианского типа. По многочисленным сведениям, он не проявлял интереса к политическим играм и воспринимал государство как аппарат, призванный обеспечить ему власть и проводить в жизнь его политику, подобно тому, как подчиненные претворяют в жизнь приказы генерала. Демократию американского типа он считал неудобной и непродуктивной, перейдя от хунты к гражданскому правлению под давлением администрации Кеннеди. Аппарат президента, роль и функции которого были скопированы с Белого Дома США, играл роль второго Кабинета министров.
Что касается меры авторитаризма, то до 1972 г. режим Пак Чон Хи можно охарактеризовать как умеренно авторитарный. Сохранялась избирательная система на основе всеобщего прямого, тайного голосования, многопартийная система, парламентская система управления и существование ограниченных парламентом политических прав, либеральных свобод. Сильного и неоправданного подавления свобод не было, а не очень большой процентный разрыв между кандидатами на пост президента говорит о том, что авторитарный режим не стремился напрямую вмешиваться в избирательный процесс. Несмотря на присутствие во власти военных, за вычетом армии и ЦРУ, лица, находящиеся на действительной военной службе, не занимали гражданские посты, а проблема диссидентов - политзаключенных не стояла так остро, как в последние годы правления Пака или при Чон Ду Хване.
В конце 60-х годов в центральном государственном аппарате происходило постепенное вытеснение военных бюрократов гражданскими, хотя не очень понятно, насколько эта тенденция точна. Органы правительства никогда целиком из военных не состояли, а подобная статистика не учитывает то, на каких постах находились бывшие военные. Понятно, что Пак стремился сделать так, чтобы экономикой занимались профессионалы, но политический и идеологический контроль оставался в нужных руках.
Подъем в экономике и улучшения в финансовой сфере позволили Паку перейти от прямого подавления оппозиции к иным формам контроля над ней. Допуская существование легальной политической оппозиции, режим сильно ограничивал возможности ее реальной победы. На его стороне были и достигнутые успехи, лишавшие оппозицию шанса конструктивной критики и выдвижения альтернативной программы, и особенности корейской политической культуры, в том числе регионализм и фракционная борьба в стане противника, которые сильно мешали созданию единого фронта. Кроме того, зависимая от государственных кредитов пресса лишилась возможности публиковать антирежимные материалы, а работа спецслужб позволяла заранее нейтрализовать действительно опасные для режима тенденции. Наконец, работали запреты на политическую деятельность тех, чьи личные качества могли составить конкуренцию Пак Чон Хи. Предполагалось, что такие меры позволят защитить опекаемое режимом поколение "новых лидеров" от конкуренции со стороны более опытных "старых" политиков.
Режим Пак Чон Хи неоднократно выступал в спорах между различными конфессиями в качестве арбитра, проводил казенные молебны, поощряя практику молений о благополучии и процветании страны. Отчасти поэтому диссиденты часто искали убежища в церквях, хотя среди них были и католики, и протестанты (Мун Ик Хван).
Может сложиться впечатление, что целью Пака даже в этот период было не столько уничтожение оппозиции, сколько желание застращать ее до некоторого предела, то сжимая хватку, то ослабляя ее. Усиления авторитарной хватки [введение военного (1964 и 1972 гг.) и чрезвычайного (1971 г.) положения, закрытие университетов (1964, 1965, 1969, 1971, 1972, 1973 гг.) и предоставление президенту особых полномочий (1974 г.)] часто сменялись послаблениями, которые, конечно же, могли быть следствием как внутренней политики, так и внешнего давления. Например, неоднократно осуждаемый и приговариваемый к большим срокам тюремного заключения Ким Тэ Чжун, как правило, через какое-то время переводился по болезни в Центральный сеульский госпиталь, а затем отправлялся под домашний арест или в эмиграцию в США, а по возвращении оттуда его немедленно арестовывали снова. А массированные чистки, облавы, аресты проходили под лозунгом "Лучший способ поймать четырех кроликов – поймать десять, а потом отпустить шесть". "На первом месте стоит защита жизни и свободы тридцати миллионов человек от грозящей им агрессии с Севера, поэтому не может быть и речи об обеспечении прав и свобод отдельных граждан".
Эта тенденция продолжилась даже на более тоталитарном этапе Четвертой Республики. В 1973 г. Пак объявил об амнистии и восстановлении в учебных заведениях всех студентов, репрессированных в течение этого года, а в августе 1974 г. действие Чрезвычайных Декретов было временно приостановлено, и из 203-х арестованных студентов 167 были освобождены.
Считая государство неким регулятором, способным перераспределять доходы для ослабления разрыва между богатыми и бедными, Пак уделял значительное внимание созданию государственного аппарата, но при этом препятствовал тенденции образования правящей фракции, считая, что власть должна оставаться прерогативой бюрократического государственного аппарата. По данному поводу он много и часто конфликтовал со своим ближайшим сподвижником Ким Чон Пхилем, который был сторонником формирования клики на базе партии власти и еще 28 января 1963 г. пытался добиться от Пака, чтобы тот назначил его кандидатом на пост президента. Не получив "добро", он начал пытаться интриговать, но потерпел неудачу и утратил поддержку в партийных рядах, вернувшись во власть только в 1965 г. После этого Ким Чон Пхиля, которого периодически называют серым кардиналом режима, неоднократно снимали со всех постов, отправляли в ссылку, а потом возвращали на руководящие государственные и партийные должности.
Складывается впечатление, что Пак Чон Хи не только не пытался сформировать вокруг себя клику, построенную не на государственных интересах, а на личной преданности ему, но не заботился даже том, чтобы подготовить себе компетентного преемника. Отдалив Ким Чон Пхиля от власти в 1975 г., он заменил его на Чхве Гю Ха, который был хорошим профессиональным бюрократом, но не имел политических амбиций.
С другой стороны, режим Пака отличала высокая роль разведывательных и контрразведывательных служб, которые были весьма политизированы. В первую очередь речь идет о ЦРУ Южной Кореи. Обердорфер замечает, что, хотя название этой конторы должно было вызывать ассоциацию с аналогичной структурой США, по внутренней организации и комплексу обязанностей она напоминала даже не столько советское КГБ, сколько японскую тайную полицию довоенного образца. Вплоть до времени Ро Дэ У было запрещено свободное перемещение населения по стране, а на большинстве выпускаемых для внутреннего рынка радиоприемников отсутствовал коротковолновый диапазон.
В отличие от Ли Сын Мана, который часто использовал армию как репрессивную структуру, Пак Чон Хи стремился положить конец этой практике, сформировав специальные полицейские части, хотя при больших беспорядках допускал использование отдельных элитных частей вроде парашютистов. Во всяком случае, в сфере эффективности управления был достигнут существенный прогресс. Можно сказать, что Паку удалось создать новый тип бюрократа, который уже отличается неплохой профессиональной компетентностью, но по-прежнему видит основной смысл жизни в пунктуальном исполнении инструкций сверху и является стойким антикоммунистом, сохраняя традиционные черты, оставшиеся со времен династии Ли.
Интересное замечание. Традиционная конфуцианская система предполагает, что человек, обладающий высокими моральными качествами, может равноуспешно руководить чем угодно. Уважение к узкому специалисту, инженеру и технократу как мастеру профессиональных навыков появилось в стране в период японской оккупации, а затем активно пропагандировалось при Пак Чон Хи. В этом, кстати, существенное отличие его кадровой политики от северокорейской, где секретарь парткома мог быть сначала переброшен на руководство легкой промышленностью, а затем – возглавить резидентуру в Сеуле.

С точки зрения господствующей идеологии режим Пак Чон Хи можно назвать прагматическим консерватизмом, при котором модернизация в экономике осуществляется при сохранении авторитарного политического строя.
Шесть основных идеологических установок, объявленных Пак Чон Хи в начале его правления, включали антикоммунизм, внешнюю политику, ориентированную на Запад, США и ООН, объединение страны через силу (обретение государством мощи), уничтожение коррупции в правительстве и прочих социальных зол, создание "свежей морали" и установление экономики, способной самой себя поддерживать.
В первые годы правления Пака доминирующую роль в идеологии играл антикоммунизм. Это было важно и для подавления распространившихся в годы Второй Республики левацких настроений, и для того, чтобы лишний раз показать Америке, что с увлечениями юности Пак покончил навсегда. С другой стороны, на этом можно было нагреть руки, - знак равенства ставился между коммунизмом (под которым понимали любую просеверокорейскую активность) и любой формой принципиальной оппозиции существующему режиму.
К тому же, следует помнить, что шестидесятые годы – это время Карибского кризиса и начало Вьетнамской войны.
15 мая 1962 г. в Сеуле был создан Азиатский антикоммунистический центр свободы как своего рода ответ на открытие в 1960 г. в Москве Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Правда, в задачи Центра входили не только разработка антикоммунистических теорий или обучение кадров, но и подготовка диверсионных групп. Центр работал в тесной связи с ЦРУ Южной Кореи, и представляется, что после ухода Ким Чон Пхиля его значение снизилось.
К этому же времени относится проведение специальных "антишпионских кампаний", в ходе которых все население мобилизовалось на поиски коммунистических агентов. Подобные мероприятия из категории "Всем искать шпионов!" представляются мне безусловным заимствованием из КНДР. Впрочем, обстановка для шпиономании действительно была весьма благоприятной.
15 июня 1964 г. Пак Чон Хи основал Антикоммунистическую Лигу народов Азии, куда также входили Южный Вьетнам, Тайвань, Таиланд и Филиппины. И хотя Лига была скорее формальным блоком, для режима РК очень важно было ощущать себя гегемоном в борьбе с коммунистической опасностью в регионе.
После победы коммунистов во Вьетнаме интернациональный аспект антикоммунистической идеологии стал менее значимым. Интересно, что судьба Вьетнама фигурировала затем как пример того, как политические силы, не понимающие истинного содержания демократии и занятые междоусобной борьбой, развалили страну и допустили победоносное вторжение на Юг коммунистов с Севера.
В рамках поддержки антикоммунизма можно рассматривать и государственную поддержку тех религиозных течений, которые активно его критиковали. Во многом именно этим объясняется первоначальная поддержка корейскими властями Церкви Объединения Мун Сон Мёна, объявлявшего коммунизм прямым порождением Сатаны. Мунитам было отказано в поддержке как раз в тот период, когда основным элементом идеологии стал не антикоммунизм, а национализм, на фоне которого многие идеологические установки Муна выглядели по меньше мере странно.
Главным недостатком антикоммунистической идеологии было то, что, отделяя Север от Юга, она сливала Южную Корею с остальным блоком антикоммунистических держав, способствуя, таким образом, активной вестернизации страны и размыванию национальной психологии и культуры. Поэтому с укреплением режима Пак Чон Хи антикоммунизм отошел на второй план, уступив место национализму. Его лозунги модернизации родины, национальной реконструкции, экономического роста, национальной мобилизации были заметным новым элементом в корейской политической культуре того времени.
Политической доктриной режима в первой половине 60-х годов была "теория административной демократии", основные положения которой были сформулированы в работах Пак Чон Хи "Путь нашей нации" (1962) и "Государство, революция и я" (1963). [Большая часть теоретических работ Пака относится ко времени Третьей Республики, поскольку его задача состояла в том, чтобы улучшить свой имидж и внятно изложить свои убеждения и политическую программу.] Суть теории сводилась к тому, что "либеральную демократию надо поставить на здоровую националистическую основу".
Административный тип демократии объяснялся через учение о трех типах демократии, разработанное политологом Хан Сын Чжо. Существует западная демократия (классического типа), восточная демократия стран соцлагеря, являющаяся на деле диктатурой, и демократия развивающихся стран (в том числе Кореи) – режим еще неразвитых механизмов гражданских прав и свобод, но способный дать бой тоталитаризму восточных демократий.
В качестве оценки характеристики типов демократии выдвигались число партий, организация выборов и отношение государства к правам и свободам, а не реальность этих свобод или самостоятельность политических партий. Более того, отмечалось, что разделение властей (как отсутствие концентрации власти в одних руках) и гарантирование гражданских прав и свобод не являются единственными отличительными чертами демократии. При полном разделении властей и гарантии индивидуальных прав и свобод возможно появление анархии и, как итог, слабого государства. Поэтому свобода и равенство народа невозможны пока не существует сильное государство и сильная нация, для появления которых необходимы модернизация и наращивание государственной мощи. Сам Пак Чон Хи говорил: "Основа, на которой возводится здание демократии по-корейски, и есть национальная мощь. Для того чтобы распустились цветы демократии, необходимо развивать силы государства... Истинная демократия должна существовать на базе здорового национализма".
Составная часть теории административной демократии – концепция "нового руководства", согласно которой в ситуации, когда требуются скорейшая модернизация и наращивание государственной мощи, роль лидера, который возглавит этот процесс, крайне важна. Естественно, в новых условиях страной может руководить только так называемая новая элита, носящая надклассовый характер и состоящая, по словам Пака, из "молодых и компетентных лидеров нового поколения" (читай "молодых офицеров, являющихся основным командным звеном нового режима"). Элита выдвигает героического лидера, главными достоинствами которого являются его "твердые антикоммунистические убеждения" и "способность убеждать массы в приемлемости тех методов, которые он считает наилучшими и наиболее подходящими". Централизация власти в руках президента является единственно возможным выходом из сложившейся ситуации, так как "концентрация власти в руках одного человека приведет к персонификации власти и решение насущных проблем станет намного проще".